Пе­ре­ехав из Van Cleef&Arpels в Cartier, Ста­ни­слас де Кер­сиз за­мет­но из­ме­нил­ся. Рань­ше он мог дол­го раз­го­ва­ри­вать на са­мые раз­ные, в том чис­ле от­вле­чен­ные, те­мы и во вре­мя ин­тер­вью был не­из­мен­но рас­слаб­лен и улыб­чив, а те­перь пре­дель­но се­рье­зен, тща­тель­но под­би­ра­ет сло­ва и го­во­рит толь­ко то, что сле­ду­ет го­во­рить ру­ко­во­ди­те­лю са­мо­го мо­гу­ще­ствен­но­го юве­лир­но-ча­со­во­го брен­да пла­не­ты. Вид­но, как от­вет­ствен­ность да­вит на не­го, и это аб­со­лют­но нор­маль­но. Но, как лю­бой на­чаль­ник, че­рез год-дру­гой он осво­ит­ся, рас­сла­бит­ся – в хо­ро­шем смыс­ле сло­ва – и сме­нит офи­ци­аль­ный тон на по­лу-офи­ци­аль­ный с эле­мен­та­ми диа­ло­га без гал­сту­ка. Это обя­за­тель­но слу­чит­ся. А по­ка от­ме­тим удач­ный вы­бор ру­ко­вод­ства Груп­пы Richemont на пост глав­но­го управ­ля­ю­ще­го Cartier и по­здра­вим Ста­ни­сла­са с но­вым на­зна­че­ни­ем.

– Доб­рый день, Ста­ни­слас. Ска­жи­те, ко­гда и при ка­ких об­сто­я­тель­ствах Вы узна­ли о сво­ем на­зна­че­нии?

– О том, что я пре­ем­ник Фор­на­са, мне ска­за­ли при­мер­но год на­зад. Есте­ствен­но, воз­гла­вить та­кую ком­па­нию – боль­шая че­сть. Смот­ри­те: на этом са­ло­не мы пред­став­ля­ем 113 но­вых из­де­лий са­мо­го раз­но­го уров­ня. Огром­ный объ­е­м! Ес­ли рань­ше Cartier был «ко­ро­лем юве­ли­ров и юве­ли­ром ко­ро­лей», то се­го­дня его на­зва­ли бы «са­мым кре­а­тив­ным ча­сов­щи­ком со­вре­мен­но­сти», я в этом не со­мне­ва­юсь. Пять но­вых ма­ну­фак­тур­ных ме­ха­низ­мов, «та­ин­ствен­ные» ча­сы в на­руч­ном ис­пол­не­нии, ци­фер­бла­ты в раз­лич­ных ре­мес­лен­ных тех­ни­ках, в том чис­ле по­чти за­бы­тых, ча­сы-транс­фор­ме­ры­…

– А что Вы по­чув­ство­ва­ли в тот мо­мент? Не бы­ло ли у Вас мыс­ли от­ка­зать­ся по ка­кой-ли­бо при­чи­не?

– Я по­чув­ство­вал огром­ную от­вет­ствен­но­сть. Со­хра­нять дух Cartier – важ­ная и от­вет­ствен­ная мис­сия. Стиль Cartier от­ме­чен сме­ло­стью и ду­хом пер­вен­ства. Он мо­щен, мно­го­гра­нен и за­щи­ща­ет сво­е­го об­ла­да­те­ля. На не­го ори­ен­ти­ру­ют­ся юве­лир­ные и ча­со­вые про­из­во­ди­те­ли, его во­жде­ле­ют по­тре­би­те­ли рос­ко­ши – как до­ступ­ной, так и вы­со­кой. С пер­вой вы­став­ки из­де­лий ком­па­нии в Па­ри­же в 1889 в Ма­лом Двор­це про­шло бо­лее 25 экс­по­зи­ций в са­мых круп­ных му­зе­ях ми­ра – в том чис­ле в Крем­ле. Это об­раз­цо­вый Дом, и не­да­ром сло­во ис­кус­ство – art – вхо­дит в сло­во Cartier. Это уни­вер­саль­ный язык ис­кус-ства, по­нят­ный всем вне за­ви­си­мо­сти от про­ис­хож­де­ния и ве­ро­ис­по­ве­да­ния. И, ко­неч­но, у ме­ня не бы­ло мыс­ли от­ка­зать­ся от та­ко­го пред­ло­же­ния, что вы­!

– В чем все-та­ки, по-Ва­ше­му, со­сто­ит сек­рет дол­го­ле­тия брен­да?

- Это боль­ше, чем бренд – это, как я уже ска­зал, дом, maison! Брен­дов мно­го, а до­мов – ма­ло. Раз­ни­ца – в ис­то­рии (Cartier су­ще­ству­ет уже семь по­ко­ле­ний), тра­ди­ци­ях, рас­про­стра­не­нии (Cartier при­сут­ству­ет по все­му зем­но­му ша­ру), при­чем имен­но в ре­аль­но­сти (бренд мо­жет про­да­вать­ся толь­ко в Ин­тер­не­те) и на­ли­чии соб­ствен­но­го ком­плекс­но­го про­из­вод­ства. Дом – это скон­цен­три­ро­ван­ное экс­перт­ное ка­че­ство, без ме­та­ния в край­но­сти. Cartier – жи­вой ор­га­низм, ко­то­рый раз­ви­ва­ет­ся сам по се­бе, в со­от­вет­ствии с тре­бо­ва­ни­я­ми вре­ме­ни, со­хра­няя при этом узна­ва­е­мый ис­то­ри­че­ский код.

– Вы го­во­ри­те о ста­биль­но­сти? Но как ста­биль­ность вя­жет­ся с сен­са­ци­он­ны­ми пре­мье­ра­ми?

– Ес­ли речь идет о вос­тре­бо­ван­но­сти – то мы ста­биль­ны. А в пла­не кол­лек­ци­он­но­го ас­сор­ти­мен­та ста­биль­но­сти не жди­те. Сме­лость пред­по­ла­га­ет сюр­при­зы и не­ожи­дан­ные по-во­ро­ты сю­же­та. Ре­фе­рент­ный про­из­во­ди­тель не толь­ко все­гда пло­до­вит, но и уме­ет удив­лять.

– Мож­но ли ска­зать, что се­го­дня вы фор­си­ру­е­те ча­со­вую те­му, воз­мож­но да­же, в ущерб юве­лир­ной?

– Нет, мы все­гда уде­ля­ли ча­сам долж­ное вни­ма­ние и не рас­смат­ри­ва­ли их как до­пол­не­ние к юве­лир­ным укра­ше­ни­ям. И я бу­ду про­дол­жать по­ли­ти­ку Бер­на­ра Фор­на­са. Од­ной из сво­их за­дач я счи­таю устра­не­ние раз­ры­ва меж­ду су­тью Вы­со­ко­го ча­со­во­го ис­кус­ства и его вос­при­я­ти­ем. Лю­ди не в пол­ной ме­ре осо­зна­ют, ка­кой ти­та­ни­че­ский труд пред­ше­ству­ет по­яв­ле­нию слож­но­го ме­ха­низ­ма, и это на­до ис­прав­лять.

– Не­дав­но Swatch Group при­об­ре­ла ком­па­нию Harry Winston. Не­ко­то­рые счи­та­ют, что ей уго­то­ва­на роль пря­мо­го кон­ку­рен­та Cartier. Мо­же­те как-то это про­ком­мен­ти­ро­вать?

– Нас­чет Harry Winston у ме­ня нет ком­мен­та­ри­ев. Ме­ня не ин­те­ре­су­ют на­ме­ре­ния кон­ку­рен­тов.

– По­след­ний во­прос: ка­кие дру­гие ча­сы, по­ми­мо Cartier, вам нра­вят­ся?

– Я не го­тов от­ве­чать на этот во­прос (улы­ба­ет­ся).

– Спа­си­бо за ин­тер­вью, Ста­ни­слас. Уда­чи Вам.